От грозы к буре - Страница 33

– Да не боюсь я твоей нечисти, тем более что не очень-то верю в нее. Может, и есть там, конечно, что-то загадочное, – тут же поправился он. – Но не до такой уж степени, как ты мне тут расписываешь. И вообще, мне что днем, что ночью – все едино. Только дел много. И так не успеваю.

– Так оно все поначалу храбрость свою кажут. Грудь колесом, мол, князь я, не по чину мне страшиться. А как до опушки дойдут, хоть и засветло – глядь, а порты-то мокрые.

– Ну ты и хам, – вынес вердикт Константин.

– Это кто ж такой? – подозрительно уставился на князя ведьмак. – Обозвал ты меня, что ли?

– Ну, это человек… который… который всегда правду в глаза князьям говорит, – нашелся Константин.

– А-а-а, ну это ты верно сказал, я хам, – охотно согласился Маньяк. – А Веселого леса не ты один страшишься – многие пужаются. Я и сам-то его боюсь. Там и тропинки-то почти позарастали – больно мало народу ходит. А еще меньше выходят, – сразу уточнил он. – Так что про пужливость я не в зазор тебе сказал.

– Да ты и мертвого уболтаешь, – не выдержал Константин. – Такие страсти-мордасти напустил, что меня и впрямь интерес разобрал. А сколько тебе дней надо?

– Да три, от силы четыре.

– Три дня, не больше. Согласен, но с условием, что через твой Веселый лес только ночью пойдем.

– И не боишься? – вытаращил глаза Маньяк.

– Сказал же, что нет. Значит, завтра поутру и поедем.

– Токмо до рощицы, – предупредил ведьмак. – А там коней стреножим и чрез лужок аккурат к лесу выйдем. А то ведь в Веселом больно коней не любят. С ими, да еще ночью, чрез Веселый соваться – лучше сразу самому в домовину залезть.

– Хорошо, – согласился Константин и на это условие. – Но гляди, Маньяк. Если ты мне там ни одной ведьмы и ни одного колдуна не покажешь…

– Как это не покажу, – возмутился ведьмак. – Там одна Васса чего стоит. Ох и зловредная баба. Опять же колдун матерый. Я с ним сколь годов ведаюсь. Я с ним бывалоча…

– Я спать пошел, – оборвал его воспоминания Константин. – Завтра рано вставать.

Небольшое сожаление у него, конечно, оставалось. Пропали выходные, как есть пропали. С другой стороны, любопытство разбирало – какими его чудесами Маньяк угостит? И вообще, что это за ведьмы такие и чего они там могут? За всю свою жизнь ему пока что так и не довелось хоть с одной пообщаться. Посмотреть бы – как они выглядят.

Вот про Веселый лес ему почему-то особо не думалось. Ну чего там-то необычного может быть: змеи кишмя кишат, зайцы из кустов на людей прыгают или медведи на деревьях гнезда вьют? Может, и имеются какие-нибудь необъяснимые аномалии, но это такая ерунда, а вот ведьмы – это и впрямь интересно…

* * *

– И ежели что, – на ходу инструктировал ведьмак постоянно зевающего князя, когда они, оставив коней у рощицы, уже вовсю топали по лужку, держа курс на чернеющий неподалеку лес. – Так ты не забудь, что ты братан мой, а ко мне заехал, дабы гривны поделить, что нам с тобой от деда достались. Ты взял с собой гривны-то? – Маньяк даже остановился.

Константин в ответ красноречиво похлопал себя по вместительным карманам, которые в ответ откликнулись чем-то мелодичным.

– И сколько там их звенит? – поинтересовался напарник князя.

– Десяток прихватил. Или больше надо было? – встревожился Константин.

– С ума сошел, – даже замахал руками Маньяк. – За глаза хватит. И того много.

Черная полоса леса постепенно становилась все ближе и ближе, неуклонно продолжая увеличиваться в размерах. Покосившись на нее, а затем – с опаской – на своего притихшего спутника, ведьмак решил слегка приободрить его перед предстоящим испытанием. За себя-то он не боялся – хаживал уже через него и не раз, когда днем, но чаще именно ночью, а вот князь мог по первости и глупостей натворить. А глупость в Веселом лесу особого сорта. От обычной она тем отличается, что первая зачастую может и последней стать. То есть допустить человек ее мог лишь один раз. Вторую попросту некому делать будет.

Откашлявшись, – не мастак он добрыми словами кидаться, ох не мастак, – Маньяк прервал затянувшуюся паузу:

– А ты ничего, сойдешь. Я тебе давно хотел это сказать, да все забывал как-то. Хоть и князь, а не дурак. И щедрый, и на шутку обиды не держишь, и сам за словцом острым в калиту не лезешь. Да и злость у тебя имеется, ежели надо. А что не ведаешь многого, так то никому не дано. На то у тебя я есть. Обучу, ежели что. Годишься в Веселый лес.

– Благодарствую на добром слове, – улыбнулся Константин, не зная, что еще ответить.

– Во-во, – вновь обрадовался Маньяк, – и нос не дерешь, и на правдивое слово обиды не таишь.

– Ты мне зубы не заговаривай, – засмеялся Константин.

– Это как? – даже возмутился Маньяк.

– А так. Проблуждаем в лесу до рассвета, а потом скажешь – ах, – князь комично прижал руки к груди, – опоздали, мол, мы, а посему не могу я тебе всех его чудес показать.

Ведьмак в ответ лишь хмыкнул:

– Все шуткуешь, княже.

Бодрое настроение спутника одновременно и радовало, и настораживало Маньяка. Смелость, конечно, всегда хороша, но только ежели в меру. Излишняя же порой может еще худший вред принести, чем трусость. Значит, надо бы ее пригасить как-то.

– Лучше моли бога, чтобы ты и впрямь всех его чудес не узрел, – проворчал ведьмак. – Лета твои молодые еще, а седина допрежь сроку никого не личила. Это, знамо дело, ежели живот свой убережешь. – И замолчал, ускорив шаг.

Стало совсем темно. Впереди их мрачно ждал лес, сразу за которым должно было открыться селище под названием Кривули. Получило оно такое прозвище за то, что дома там были разбросаны как попало из-за холмистой местности.